17.01.2014 г. © Алоис Назаров. Перепечатка запрещена.
Троцкий в алма-атинской ссылке
Алматы на карте
И снова о Троцком
Алма-Ата в прошлом нередко становилась местом ссылки тех, кого режим считал своими врагами или просто неблагонадежными. Лев Давидович Троцкий, несомненно, самый известный из этих политических ссыльных.
О пребывании Троцкого в ссылке в Алма-Ате уже писалось. Однако тема эта, на мой взгляд, не исчерпана, не все вопросы до конца выяснены, а кое-что из ранее опубликованного спорно. Поэтому я и решил вновь обратиться к ней. При этом постараюсь в первую очередь обращать внимание на то, как Алма-Ата представлялась самим Троцким – ему, его жене, сыну. Поводы писать об этом в январские дни есть. Ведь ссылка Троцкого в Алма-Ату началась в январе и закончилась тоже в январе.
В задачу очерка не входит давать политическую, моральную или иную оценку деятельности Троцкого до или после алма-атинской ссылки. Описание пребывания главного внутриполитического оппонента Сталина в Алма-Ате я рассматриваю как одну из страниц в истории города. И если моя работа поможет лучше представить, чем и как жила Алма-Ата в 1928 году, то свою задачу буду считать во многом выполненной.
Прежде чем приступить к описанию периода алма-атинской ссылки Троцкого, считаю необходимым вкратце рассказать, почему Троцкого вообще сослали и почему именно в Алма-Ату.
«Дальше едешь, тише будешь»
Лев Троцкий в 1920 году
Один из организаторов Октябрьского вооруженного восстания в 1917 году, создатель Рабоче-Крестьянской Красной Армии Лев Троцкий постепенно был превращен пропагандистским аппаратом из героя революции в ее врага. По мнению историков, политическая судьба Троцкого была предрешена, когда стало ясно, кто станет приемником Ленина после его смерти. Борьба против Троцкого и его идей (троцкизма) была борьбой за власть. Сначала главные оппоненты Троцкого в той борьбе – Зиновьев, Каменев, Сталин («триумвират»).
Троцкий выступал с критикой поведения Зиновьева и Каменева во время октябрьского переворота. Помимо этого, обвинил «триумвират» в бюрократизации и нарушении партийной демократии, открыто выступил за вовлечение народа в решение важных политических проблем. С 1926 года расстановка сил изменилась и Троцкий уже вместе с Зиновьевым и Каменевым выступал против Сталина.
Противники Льва Троцкого спекулировали на теме его прежних разногласий с Лениным и нанесли сильный удар по авторитету Троцкого. За «антипартийную деятельность» и «мелкобуржуазный уклон» в октябре 1926 года Троцкого вывели из Политбюро, через год на XV съезде ВКП (б) – из ЦК. А после организации открытого вступления со своими сторонниками 7 ноября 1927 Троцкого исключили из партии.
По решению политбюро ЦК ВКП(б) от 3 января 1928 г. активные деятели оппозиции подлежали ссылке. Троцкого предполагали выслать в Астрахань. Протесты оппозиционеров привели лишь к тому, что место ссылки было заменено: вместо малярийной Астрахани была избрана значительно более удаленная Алма-Ата. 17 января Троцкий был отправлен поездом в ссылку. В то время это событие породило анекдот о том, что Сталин, провожая Троцкого, заявил ему: «Дальше едешь, тише будешь».
Действительно, на тот период Алма-Ата была отличным местом, чтобы упрятать политического оппонента – за 4000 километров от Москвы, в 250 километрах от железной дороги и примерно на том же расстоянии от границы пустынных провинций Китая.
В ссылку, в разные удаленные от столицы города, были направленны и несколько единомышленников Троцкого.
В Алма-Ату семья Троцкого (его жена Наталия и старший сын Лев) прибыла ночью 25 января, после трудного переезда на автомобильном транспорте из Фрунзе (нынешнего Бишкека) через Курдайский перевал. В течение года ссылки к ним приезжали погостить младший сын Сергей и невестка (жена старшего сына).
Некоторые мифы о жизни Троцкого в Алма-Ате
Автобиография, начатая в Алма-Ате
Писатель Владислав Владимиров очерк о пребывании Троцкого в Алма-Ате начинает с цитаты своего старшего наставника, писателя Дмитрия Снегина:
Полгорода ему (Троцкому) было знакомо… закрепили за ним грузовик и легковую машину. А кто говорит, даже две. Вторая – чекистская. Жил Троцкий на улице Красина, дом 75. Обслуживающий персонал. Повара. Охрана. Он был страстный охотник. И тут ему у нас никто не препятствовал. В особняке семнадцать комнат, не меньше.
Когда и по какому поводу это было написано, неизвестно. Но определенно можно сказать, что большинство приведенных сведений не соответствует действительности.
Верным является лишь то, что жил на улице Красина, 75, был страстным охотником и действительно охотился здесь.
Охрана была – из числа сотрудников ОГПУ, которые должны были не только предупредить бегство Троцкого, но и не допускать его нежелательных контактов с представителями оппозиции и рабочими.
Из обслуживающего персонала можно назвать разве только секретаря, которого Троцкий нанимал из числа местных жителей. Секретарь должен был уметь стенографировать и печатать на пишущей машинке. За все время пребывания в Алма-Ате у Троцкого в секретарях сменилось, кажется, четыре человека. Платил он им из собственного кармана. Например, в конце апреля Троцкий подписал удостоверение, что Анастасия Семеновна Урберг состоит его сотрудницей и получает в месяц 60 рублей.
В ОГПУ отложились сведения, что ученик ветеринарного техникума Бектемисов, каждый день, проходя мимо дома Троцких, видел, что Троцкий и его сын постоянно чем-то были заняты во дворе – то чистили снег, то рубили дрова, то сидели на лавочке и читали газеты. Иными словами, при выполнении необходимых работ по дому семья Троцких обходилась собственными силами, без какой-то обслуги.
Негативное отношение к Троцкому, формировавшееся еще в бывшем СССР официальной идеологией, пустило настолько глубокие корни, что и в наше время журналисты, краеведы о нем порой пишут с нескрываемой злой иронией, иной раз выдавая нелепицы. Уже заголовки настраивают на соответствующий тон: «Врет как Троцкий», «Иудушка Троцкий уважал илийских тигров».
В январе 2013 года в газете «Экспресс К» было написано:
Капризному Троцкому, привыкшему к кремлевскому сервису, алматинские условия показались ужасными. В гостинице даже унитазов не было! Ну что сказать, тогда сантехники во всей Алма-Ате не было, все удобства на улице.
О том, в каких условиях приходилось жить Троцкому, о своем и своей жены отношении к быту он написал в дневнике 26 июня 1935 года, когда в очередной раз готовился к переезду (в цитате Н. – инициал имени его жены, то есть Наталия):
Сколько «обстановок» мы переменили за 33 года совместной жизни: и женевская мансарда, и рабочие квартиры в Вене и Париже, и Кремль, и Архангельское, и крестьянская изба под Алма-[А]той, и вилла на Принкипо, и гораздо более скромные виллы во Франции... Н. никогда не была безразлична к обстановке, но всегда независима от нее. Я легко «опускаюсь» в трудных условиях, т. е. мирюсь с грязью и беспорядком вокруг, – Н. никогда. Она всякую обстановку поднимет на известный уровень чистоты и упорядоченности и не позволит ей с этого уровня спускаться. Но сколько это требует энергии, изобретательности, жизненных сил!..
Как видим, Троцкий сам себя считал непритязательным к условиям жизни. Конечно, за требованием обеспечить в Алма-Ате нормальное жилье стояло не только (а, возможно, и не столько) желание самого Троцкого, но и членов его семьи – жены, сына. Троцкий вовсе не требовал квартиру с сантехникой и удобствами внутри. Ему нужно было более доступное по средствам жилье, в котором можно было бы готовить нормальную домашнюю пищу. И уж совсем не потому он «бомбил» телеграммами советских руководителей в Москве о предоставили нормальной квартиры, что, как пишется в упомянутой статье из «Экспресс К», «жаловаться местным властям опальный вождь считал ниже собственного достоинства». Просто местное начальство в самом начале ссылки не хотело что-то предпринимать для улучшения условий проживания Троцких.
Ни в опубликованных письмах Троцкого из ссылки, ни в материалах местного ОГПУ, исследованных Т. Жалмагамбетовым и С. Жалмагамбетовой, пока не найдено подтверждений, что у Троцкого в Алма-Ате был личный автотранспорт, повара.
Тем более не было семнадцати комнат. В то время во всей Алма-Ате едва ли был жилой дом с таким количеством комнат. Многие советские учреждения размещались на значительно более скромной площади. Жилье вообще было в дефиците.
«Нa рaботоспособность пожaловaться не могу»
Лев Троцкий за рабочим столом. Фото 1930-х годов
Деятельность 49-летнего Троцкого в алма-атинской ссылке была разнообразной. Главная работа, по его словам, сосредоточивалась вокруг оценки послевоенного десятилетия (междунaродное хозяйство, междунaроднaя политикa, междунaродное революционное движение). Нaчaл он с Востокa: Китaй, Япония...
В Алма-Ате Троцкий начал работать и над своими воспоминаниями, на что его подбил один из единомышленников – Преображенский. При этом Алма-Ату ссыльный считал хорошим местом для этого.
Более блaгоприятных условий для этой рaботы, чем здесь, в Алмa-Атa, не дождешься...
Он Института Маркса и Энгельса Троцкий получил несколько заданий. Одно из заданий – редактирование части томов К. Маркса и Ф. Энгельса на русском языке. Другим поручением стал перевод на русский язык части памфлета К. Маркса «Господин Фогт».
Нa рaботоспособность пожaловaться ни в кaком случaе не могу. Из Москвы получил довольно серьезный зaпaс книг, особенно нaсчет Индии. Прaвильно получaю русские гaзеты и журнaлы, в том числе провинциaльные. Получaю довольно много инострaнных гaзет. Приходят книги непосредственно от зaгрaничных друзей. Словом, рaботaть можно.
Из листовки, составленной и распространенной его московскими единомышленниками 16 сентября 1928 года, можно узнать, что ссыльному Троцкому с семьей государство ежемесячно платит пособие всего в 50 рублей. Кроме того, Троцкий получал гонорары за выполнение заданий Института Маркса и Энгельса.
Другим направлением деятельности Троцкого в ссылке была политика. Он не отказался от активной оппозиционной деятельности, фактически продолжая руководить оппозицией и ее выступлениями. Эта работа осуществлялась в форме переписки. Троцкий писал письма не только конкретным единомышленникам, но и так называемые циркулярные письма, которые предназначались одновременно многим лица, циркулировали среди группы адресатов.
Для работы в Алма-Ате Троцкий нанимал секретаря, выплачивая ему ежемесячное пособие. Большую помощь оказывал и находившийся с ним в ссылке старший сын Лев. Жена Троцкого Наталия Седова роль сына описала следующим образом:
На сына легла, главным образом, работа по налаживанию наших отношений с внешним миром. Он управлял нашей перепиской. Л. Д. [Лев Давидович] называл его то министром иностранных дел, то министром почт и телеграфа. Корреспонденция у нас скоро приняла огромные размеры, и главной тяжестью лежала на Леве. Он нес и охрану. Он же подбирал нужные Л. Д. материалы для его работ: рылся в книжных залежах библиотеки, добывал старые газеты, делал выписки. Он вел все переговоры с местным начальством, занимался организацией охоты, присматривал за охотничьей собакой и за оружием. Кроме того, он прилежно занимался сам экономической географией и языками.
В некрологе, который Троцкий написал на смерть сына в 1938 году, он вспомнил и алма-атинский период:
Приезжали иногда из Москвы к нам и специальные курьеры. Встречи с ними были не простым делом. Мы были поселены в доме, со всех сторон окруженном учреждениями ГПУ и квартирами его агентов. Внешние связи лежали целиком на Льве. Он уходил из квартиры глубокой дождливой или снежной ночью или, обманув бдительность шпиков, скрывался днем из библиотеки, встречался с агентом связи в публичной бане, или в густых зарослях, под городом, или на восточном рынке, где толпились киргизы, с лошадьми, ослами и товарами. Каждый раз он возвращался возбужденный и счастливый, с воинственным огоньком в глазах и с драгоценной добычей под бельем. Так, в течение года он оставался неуловим для врагов. Мало того, он поддерживал с этими врагами, вчерашними «товарищами», самые «корректные», почти «приятельские» отношения, проявляя незаурядные такт и выдержку и бережно охраняя нас от внешних толчков.
За апрель-октябрь получено было около 1.000 политических писем и документов и около 700 телеграмм; отправлено было нами за то же время около 550 телеграмм и не менее 800 политических писем, в том числе ряд крупных работ, как «Критика программы Коминтерна» и пр. Без сына я не выполнил бы и половины этой работы.
Где Троцкие жили в Алма-Ате?
Есть достоверные сведения о жилищных условиях семьи Троцких в Алма-Ате. Первое время Троцкого, его жену и старшего сына поселили в гостинице. Жена Троцкого Наталия Седова так описала это место:
Приехали. Куда? Оказалось, на улицу Гоголя, в гостиницу «Джетысу», меблированные номера действительно времени Гоголя. Нам отвели две комнатки. Соседние номера были заняты конвоем и местными агентами ГПУ.
Гостиница «Джетысу» в конце 1920-х годов. Здание сохранилось
Бытовые условия, в которых Троцкие оказались с первых дней пребывания в Алма-Ате, их не устраивали. Об этом известно из телеграмм Троцкого в Москву. Так, 31 января 1928 года он писал председателю ОГПУ Менжинскому и председателю ЦИК Калинину (пунктуация сохранена):
Мы поселены ГПУ гостинице условиях близких тюремным. Питаемся ресторанной пищей гибельной для здоровья. Не имеем возможности извлечь белье книги из багажа отсутствием помещения. Оплата гостиницы ресторана нам совершенно не по средствам. Необходима достаточная квартира кухней.
В письме единомышленникам 27 февраля Троцкий писал о гостиничном быте:
Должен по чистой совести признать, что клопов не оказалось. В общем, жить в гостинице было очень гнусно (говорю об этом, потому что «самокритика» теперь официально признана необходимой).
Проблема найти жилье связана была с тем, что все свободное квартиры в городе были забронированы в связи с ожидавшимся переездом в Алма-Ату из Кзыл-Орды казахского правительства.
После настойчивых требований Троцкого в телеграммах высокопоставленным лицам в Москве ему предложили переехать в помещение агентства народного комиссариата иностранных дел (НКИД) на улице Красина, 75. Ее Троцкий в телеграмме Орджоникидзе, Калинину и Менжинскому охарактеризовал следующим образом (пунктуация сохранена):
Квартира отведена без отхожего места разрушенной кухней зато возле ГПУ исключительно для удобства последнего.
Троцкий просил, чтобы его семью поселили в верхней части города, в районе головного арыка (нынешний проспект Абая). Ему показали шесть разбронированных квартир. Осмотрев их, он остановился на первоначальном варианте – помещение агентства НКИД на улице Красина, 75. Пришлось сделать некоторые переселения. Губсовнархоз переехал в здание губисполкома, а в помещение губсовнархоза – агентство НКИД. В письме единомышленникам Троцкий писал 27 февраля 1928 года о своем переселении из гостиницы на квартиру после трехнедельного проживания:
Пришлось покупать мебель, восстанавливать разоренную плиту и вообще заниматься строительством, правда, во внеплановом порядке. Строительство не закончено и по сей день, ибо честная советская плита не хочет нагреваться.
Разумеется, никаких семнадцати комнат, о которых писал Дмитрий Снегин, в этой квартире не было, а всего четыре, о чем Троцкий сообщал в циркулярном письме от 16 мая 1928 года:
Нам дана была возможность переселиться на квартиру, сперва занимавшую полдома, а ныне «органическим путем» захватившую весь дом. Впрочем, дом этот состоит из четырех комнат. В виде исключения, в квартире имеется электричество.
Из письма Троцкого единомышленникам, написанного 3 мая 1928 года, видно, что квартирой он в целом доволен:
Квaртирa нaшa (улицa Крaсинa, 75) помещaется в одном дворе с губернским aрхивом. Сaмa по себе квaртирa хорошa, имеется дaже электричество (это случaйность, в чaстных домaх электричествa здесь почти нет), но, кaк уже скaзaно, чaсть городa, в которой мы живем, в климaтическом отношении не очень хорошa.
До наших дней этот дом не сохранился. Он находился на отрезке улицы Валиханова между улицами Гоголя и Жибек Жолы (за гостиницей «Отрар»).
Критика программы Коминтерна в яблоневом саду
Стремление Троцкого поселиться в верхней части города объяснялось тем, что то место являлось менее малярийным, а малярией в Алма-Ате начали страдать как Троцкий, так и его жена.
Почти свободной от малярии считались и предгорья гор – прилавки, куда Троцкие решили перебраться с наступлением теплых дней. Кроме того, жить там значило спасаться и от царивших в городе летом жары и пыли.
За головным арыком. 1929 год
О своих планах перебраться за город и о характере жилья в педгорьях Троцкий неоднократно сообщал в письмах к единомышленникам:
Нa лето, т. е. к концу мaя, предполaгaем выехaть в более возвышенную местность. Нa склоне гор, верстaх в 5–8 отсюдa, имеются тaк нaзывaемые дaчи, т. е. летние деревянные бaрaки. Мaлярия тудa, кaк говорят, не добирaется (3 мая 1928).
Тaм [в предгорьях] рaскинуты сaмые обширные сaды и понaстроены деревянные «дaчи»: помещения бaрaчного типa. Делaются нa летнее время помещения из плетеной дрaнки, которaя нaзывaется здесь почему-то бaрдaном. Мы тоже обеспечили себя летним помещением (16 мая).
Троцкие предполaгaли выехaть в нaчaле мaя, но кaк из-зa необорудовaнности помещения, тaк и из-зa дождей пришлось повременить с переездом.
Сначала они подыскали дачу в Каменском ущелье (нынешний район Института астрофизики). Это вызвало беспокойство ОГПУ тем, что ссыльного будет сложнее контролировать. Тогда начальник ОГПУ Казахстана Каширин распорядился выделить и отремонтировать Троцкому государственную дачу в совхозе ОГПУ. Дача состояла из двух комнат, кухни и веранды. Она пришлась им по вкусу. И 5 июня семья Троцких переехала в предгорья. Время, проведенное на даче, описала Наталия Седова, жена Льва Троцкого:
И все же лето хорошо прожили. Наняли избу у садовода в предгорьях с открытым видом на снеговые горы, отроги Тянь-Шань. Вместе с хозяином и семьей его следили за созреванием плодов и принимали деятельное участие в сборе их. Сад пережил несколько смен. Был покрыт белыми цветами. Потом деревья стояли тяжелые, с низко опущенными ветвями на подпорках. Потом плоды лежали пестрыми коврами под деревьями, на соломенных подстилках, а деревья, освободившиеся от ноши, снова подняли свои ветви. И пахло в саду зрелым яблоком, зрелой грушей, жужжали пчелы и осы. Мы варили варенье.
В июне – июле в яблоневом саду, в домике, крытом камышовыми плетнушками, кипела горячая работа, неустанно стучала пишущая машинка – небывалое явление в этих местах. Л. Д. [Лев Давидович] диктовал критику программы Коминтерна, выправлял и снова давал в переписку.
Общее впечатление Троцких об Алма-Ате
Через две недели после приезда в Алма-Ату Троцкий в письме единомышленникам сообщает с иронией:
Землетрясений пока что не было, но обещают. Равным образом не было и наводнений. Но резерв для наводнений держится всегда наготове в виде Иссыкского озера, которое возвышается над городом, подобно громадной чаше с водою, и в любое время может быть опрокинуто на спину обитателя. Впрочем, эти явления пока еще только в перспективе.
Из этой фразы видно, что Троцкий еще не успел освоиться на новом месте, раз всерьез пишет об угрозе Иссыкского озера Алма-Ате. Расстояние между ними такое, что при любом развитии событий то озеро для Алма-Аты опасности не представляет.
На отношение Троцкого к Алма-Ате, по-видимому, влияли два основных фактора. Первое – здесь он оказались против своей воли. Второе – в алма-атинской ссылке у Троцкого обострились болезни (кишечника, подагра), он и его жена страдали малярией, в чем он «обвинял» местный климат. Отсюда – не всегда лицеприятные характеристики Алма-Аты, которые давали он или его жена.
Город весь в сaдaх, это прaвдa. Но в то же время он весь в пыли и в мaлярии, особенно средняя и нижняя его чaсти (3 мая 1928 года).
Вид на Алма-Ату со Свято-Вознесенского собора. 1929 год
Такое авторитетное в те времена издание, как энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, в статье о городе Верном сообщало, что климат здесь теплый и здоровый. Однако в восприятии Троцкого действительность была иной:
Климaт здесь окaзaлся совсем не тaким южным и не тaким блaгоприятным, кaк мы думaли с сaмого нaчaлa. До сих пор веснa еще никaк не соберется с силaми. Всего неделю тому нaзaд выпaл большой снег, который, прaвдa, держaлся всего сутки. Сейчaс погодa перемежaющaяся: двa дня солнечных и теплых, двa -- три дня пaсмурных, дождливых и холодных. Окончaтельного устaновления теплой погоды ждут только во второй половине мaя (3 мая 1928 года).
Предстaвление об Алмa-Ате, кaк об южной местности, требует очень серьезных попрaвок. Во всяком случaе, в этом году веснa очень поздняя, холодные дни выпaдaют редко, перемежaясь с дождливыми и дaже снежными днями, последний большой снег был в конце aпреля. Весь этот рaйон, кaк и вся, впрочем, Средняя Азия, есть цaрство ужaсaющей пыли, особенно солончaковой. Местность мaлярийнaя, и нaличность у меня мaлярии сейчaс уже не подлежит никaкому сомнению (16 мая 1928 года).
Мы живем в средней чaсти -- следовaтельно, со средним коэффициентом мaлярийности. Летом здесь жить почти невозможно по причине жaры, пыли и все той же мaлярии. Тогдa происходит переселение в «горы», вернее, в предгорья, нaзывaемые здесь привaлкaми (16 мая 1928 года).
Глава об алма-атинской ссылке автобиографии Троцкого написана в основном его женой Наталией Седовой. Приведем ее описание местных условий жизни:
В Алма-Ате хорош был снег, белый, чистый, сухой: ходили и ездили мало, он сохранял всю зиму свою свежесть. Весной он сменялся красными маками. Какое множество их там было -- гигантские ковры, степь на многие километры была покрыта ими, все было красно. Летом -- яблоки, знаменитый алмаатинский апорт, большой и тоже красный. Не было водопровода в городе, света, мостовых. В центре на базаре, в грязи, на ступеньках магазинов грелись на солнце киргизы и искали на теле у себя насекомых. Царила жестокая малярия. И чума была. И в летние месяцы необыкновенное количество бешеных собак. Газеты сообщали о нередких случаях проказы в этой области...
Если отталкиваться от писем Троцкого из ссылки, то Алма-Ата в конце 1920-х годов переживала не лучшие свои времена в плане благоустройства, снабжения продуктами питания и промышленными товарами.
Общие бытовые условия в городе неблaгоприятны. Почти в течение всех трех месяцев, что мы здесь живем, в городе ощущaлся недостaток в хлебе, дa и в большинстве других продуктов и промышленных товaров. Везде и всюду очереди. Ценa зa пуд муки доходилa до 8–10 рублей [3 мaя мукa "вскочилa" до 17 руб ], пуд овсa 4–5 рублей, сноп клеверa 50–60 коп. В течение последних месяцев содержaние лошaди обходилось извозчику в месяц примерно в 100–120 рублей. В нaстоящий момент хлебный кризис обострился до последней степени (3 мая 1928 года).
Вот уж месяцa полторa, кaк город особенно тяжко стрaдaет от недостaткa хлебa: жестокие очереди, крaйне огрaниченное количество хлебa и в высшей степени плохое кaчество. Пуд пшеничной муки был все время нa вольном рынке нa уровне примерно 20 рублей, a зa последний месяц стaл поднимaться в цене и дошел до 25 рублей. <...> Очень большие здесь зaтруднения тaкже и с мясом, и со всеми вообще продуктaми. Из промышленных товaров сюдa зaсылaется глaвным обрaзом брaк (16 мая 1928 года).
Ситуация с хлебом не была исключительной для Алма-Аты. Это всего лишь частный пример хлебозаготовительного кризиса, охватившего СССР в 1927–1928 гг.
Как писал Троцкий, его семья в плане снабжения пользуется всякими льготaми.
Был только один критический момент, когдa нельзя было вовсе достaть хлебa. Но кaк рaз нaкaнуне мы совершенно неожидaнно получили из Москвы по почте от П. С. Виногрaдской посылку прекрaснейшей муки и сaмостоятельно изготовили из нее хлеб сaмого высшего кaчествa.
Лампочки Ильича горели не всегда
Из городской хроники известно, что первая коммунальная электростанция в Алма-Ате пущена летом 1927 года. Так что ссылка Троцкого в Алма-Ату совпала с началом электрификации города. Однако лампочки Ильича в быт горожан входили постепенно.
В автобиографии Троцкого есть описание того, как в Алма-Ате обстояло дело со снабжением электричеством, из которого узнаем, что свет давали только в вечерние часы и в ограниченное число домов, да и то с перебоями:
Ввиду крайней слабости электростанции здесь электричество имеется лишь в учреждениях и в квартирах госслужащих. Однако вследствие той же слабости и прямо-таки негодности электростанции электрический ток, который по расписанию должен действовать примерно с семи часов вечера до двенадцати ночи, шутит каждый вечер злые шутки, давая перебои на несколько минут, иногда на полчаса и больше. Квартира остается в темноте, и обитатели оной начинают перекликаться: зажигать ли свечи и керосиновую лампу, или ждать возрождения электрического тока.
Запасы обширны, но хаотичны
В 1928 году в Алма-Ате, являвшейся пока еще административным центром Джетысуйской губернии, главной библиотекой была губернская. Основой для ее формирования стала верненская публичная библиотека имени Л. Н. Толстого. До революции 1917 года последняя находилась в арендуемом доме из шести комнат на углу улиц Гурдэ и Гоголевской.
Где располагалась губернская библиотека в 1928 году, мне пока точно неизвестно. Очевидно, все-таки в здании бывшего пансиона гимназии (угол нышешней улицы Толе би и проспекта Достык). В разных публикациях отмечается, что в первые годы Советской власти в этом здании размещался Верненский городской комитет Российского Коммунистического Союза Молодежи Туркестана, Семиреченская областная публичная библиотека (с 1930 года – имени 10 лет КАССР, позже (с 1931 года) – республиканская государственная имени А. С. Пушкина), областной архив. В настоящее время в здании расположена Государственная Республиканская детская библиотека имени С. Бегалина.
Бывший пансион гимназии. Вероятно, здесь и была
губернская библиотека в 1928 году. Снимок 2013 года
От Красина, 75, где жили Троцкие, до библиотеки было рукой подать. Надо было только пройти через парк и подняться квартал до улицы Комсомольской (на момент приезда Троцкого это название уже было, ныне – улица Толе би).
Ссыльный Троцкий оставил характеристику губернской библиотеки в Алма-Ате:
Местнaя библиотекa довольно обширнa -- что кaсaется стaрых книг. К сожaлению, они совершенно не кaтaлогизировaны и большей чaстью лежaт хaотическими кучaми. Я имею доступ к ним и извлекaю из этих куч то, что мне нужно. Конечно, для системaтической нaучной рaботы здешнее книгохрaнилище совершенно не достaточно, тем более что, кaк уже скaзaно, новых книг здесь крaйне мaло.
Из цитаты следует, что Троцкий вроде бывал в этой библиотеке. Однако совершенно неясно, как часто он туда наведывался. Дело в том, что из опубликованной литературы известно, что связь с внешним миром в Алма-Ате Троцкий осуществлял в основном через своего сына Льва. Наталия Седова, жена Троцкого, писала о сыне:
Он же подбирал нужные Л. Д. [Льву Давидовичу] материалы для его работ: рылся в книжных залежах библиотеки, добывал старые газеты, делал выписки.
К этому добавим, что из Москвы Троцкий привез обширный архив и множество нужных для работы книг. Однако два чемодана исчезли, когда переправлялись через Кордайский перевал. Позже они отыскались на почте и были переданы ссыльному оппозиционеру.
«Почта налажена неправильно»
В 1929 году почтовая авиалиния связала Алма-Ату с Ташкентом, а в 1930 году первый поезд связал Алма-Ату с внешним миром, что заметно улучшило скорость доставления почты. До этого же времени ее скорость зависела от скорости передвижения гужевого транспорта. При этом существенную роль играли погодные условия. Из письма Троцкого единомышленникам:
Почта доходит сюда вообще с большим опозданием и крайне неправильно. Сперва была полоса снежных заносов. Затем оказалось, что конная почта между Пишпеком и Алма-Атой налажена неправильно. <...> Обещают, что почтовые непорядки будут «изжиты», так как приступлено к переговорам с новым подрядчиком. Одним словом, «налаживается» (27 февраля 1928 года).
Здание бывшей почтово-телеграфной конторы на улице Тулебаева
(бывшей Сергиополькой-Фонтанной). Снимок 2008 года
Позже для Троцкого был организован тайный канал почтовой связи.
По поручению московского оппозиционного центра товарищ Х., очень преданный и надежный, приобрел телегу и тройку лошадей и работал, в качестве самостоятельного ямщика, между Алма-Ата и Фрунзе (Пишпек), тогда конечным пунктом железной дороги. Его задачей было доставлять нам каждые две недели тайную московскую почту и отвозить наши письма и рукописи обратно во Фрунзе, где его дожидался московский посланец.
Под колпаком ОГПУ
Нагрудный знак к 10-летию ОГПУ
Жизнь Троцкого и его семьи в Алма-Ате находилась под контролем политической спецслужбы – ОГПУ, хотя формально постоянное дежурство было снято после переселения Троцкого в дом на Красина, 75. Но дом был окружен учрежденями ОГПУ и квартирами его агентов. Предполагал Троцкий, что и его секретари – завербованные агенты ОГПУ.
ОГПУ читало, фотографировало переписку, собирало все возможное, в результате чего Политбюро было информировано о взглядах своих оппонентов.
Приложило ОГПУ руку и к тому, чтобы Троцкий с семьей летом поселился на даче на территории подведомственного ОГПУ совхоза. Так было проще присматривать за ссыльным лидером оппозиции.
Постепенно вокруг Троцкого устанавливалась частичная почтовая блокада. Письма в Алма-Ату и из Алма-Аты задерживались на все более долгие сроки. Глубокой осенью 1928 года Троцкий оказался почти в полной изоляции.
Биограф Троцкого Г. Чернявский подсчитал по месяцам полученную Троцким корреспонденцию за 1928 год и начало 1929 года: январь –16, февраль – 67, март – 87, апрель – 42, май – 216, июнь – 282, июль – 362, август – 318, сентябрь – 194, октябрь –168, ноябрь – 71, декабрь – 32, январь1929 года – 23. Недатированные письма не меняют обшей картины. По мнению Г. Чернвявского, уменьшение объема корреспонденции было объясняется как мерами властей, так и сокращением числа сторонников Троцкого.
Не работой единой
Не работой единой жил Троцкий в Алма-Ате. Руководство оппозицией из далекой ссылки он совмещал с охотой и рыбалкой.
Одна из двух известных фотографий, сделанных в алма-атинской ссылке
Троцкий держит в руках патрон. Рядом жена, сын и собака Мая (?)
В Алма-Ату он ехал, вооружившись теоретическими знаниями о богатстве здешней дичи. Но вскоре после прибытия понял, что эти представления были преувеличенными.
За последние годы ее [дичь – А. Н.] немилосердно истребляли. Конечно, дичи немало и теперь, на ехать надо за десятки верст. Я до сих пор ни разу еще не выезжал на охоту. Лева [старший сын – А. Н.] раз ездил верст за 25, но безрезультатно (правда, они там проспали утреннюю зарю). Дней через восемь-десять здесь должен начаться весенний пролет. Тогда я поеду на реку Или, впадающую в озеро Балкаш (прошу не забывать, что я живу под Китаем): там, говорят, много пролетной дичи. У самого Балкаша водятся барсы и даже тигры. С последними я намерен заключить конвенцию о взаимном ненападении.
В самом начале пребывания в Алма-Ате Троцкий поинтересовался у начальника губернского ОГПУ Иванова о возможности выезжать на охоту. Иванов разъяснил ему, что тот приехал не для развлечений, а в ссылку и покидать пределы города ему запрещается. В тот же день Троцкий отправил телеграмму в Москву на имя Орджоникидзе, Калинина и Менжинского, что ОГПУ чинит препятствие с выездом на охоту, не предоставляет нормального жилья и что условия его содержания близки к тюремным. Итогом этого кофликта стало отстранение Иванова от должности начальника ОГПУ за негибкое отношение к Троцкому и замена его Шевченко, переведенным с аналогичной должности в Уральске.
Троцкому разрешили выезжать не дальше, чем на 25 верст от города. Недовольный этим, он вновь отправил телеграмму в Москву. В конце концов он добился того, чтобы зона его передвижения была расширена до 75 верст.
Не нравилось Троцкому и то, что сотрудники ОГПУ следили за ним и на охоте. Но местный ее начальник убедил политссыльного в том, что это необходимо для его же личной безопасности.
До завершения охотничьего сезона (1 апреля) Троцкий дважды ездил на весеннюю охоту. Описание одной из этих поездок он включил в автобиографию.
Отправились с сыном на реку Или с твердым намерением использовать весенний сезон до конца. На этот раз взяли с собой палатки, кошмы, шубы и пр., чтобы не ночевать в юртах... Но снова выпал снег, и снова ударили морозы. Эти дни могут быть названы днями великих испытаний. Ночами морозы доходили до 8–10°. Тем не менее мы девять суток не входили в избу. Благодаря теплому белью и обилию теплой верхней одежды, мы почти не страдали от холода. Сапоги за ночь, однако, замерзали, и их приходилось оттаивать над костром, иначе они не всходили на ноги. Первые дни охота развертывалась на болоте, потом на открытом озере. У меня на кочке был устроен скрадок (шалашик), в котором я проводил 12–14 часов в сутки. Лева стоял прямо в камышах под деревьями.
Из-за дурной погоды и недружного перелета дичи охота, как охота, была неудачна. Мы привезли свыше сорока уток и пару гусей. Тем не менее поездка доставила мне огромное удовольствие, суть которого состоит во временном обращении в варварство: спать на открытом воздухе, есть под открытым небом баранину, изготовленную в ведре, не умываться, не раздеваться и потому не одеваться, падать с лошади в реку (единственный раз, когда пришлось раздеться под горячим полуденным солнцем), проводить почти круглые сутки на маленьком помосте среди воды и камышей – все это приходится переживать не часто.
Троцкий с семьей в алма-атинской ссылке
На даче в предгорьях Троцкий целыми днями не выходил из своей комнатушки: печатал, поправлял напечатанное машинисткой, запечатывал, отправлял почту, принимал ее, выискивал нужные цитаты. К вечеру же поднимался нередко с ружьем и собакой в горы, иногда его сопровождала жена, иногда сын Лев. Возвращались с перепелами, голубями, горными курочками или фазанами.
Из писем Троцкого можно узнать, что в Москве у него осталась охотничья собака Ала и он надеялся, что ее ему переправят. Но из этого ничего не вышло.
У Троцкого в Алма-Ате были две охотничьи собаки. Одна из них – легавая по кличке Форд. Ее ему переправил знакомый собакозаводчик Янушевский. Вторая собака имела кличку Мая. Она у него была раньше Форда. Откуда он ее взял, сказать трудно. Именно об этой собаке он написал в одном из своих писем из ссылки:
Моя милейшая Мая совсем даже и не подозревает, что попала в большую политику.
Из контекста письма можно понять, что в развернувшейся клеветнической кампании против Троцкого упоминалась и эта собака, поэтому она и попала в большую политику.
Крупную рыболовную поездку Троцкий, жена и младший сын совершил в конце мaя.
Рыбы мы привезли с Нaтaлией Ивaновной и сыном Сергеем около семи пудов, чем знaчительно повысили продовольственный уровень Алмa-Аты.
Конец ссылки
16 декабря 1928 года к Троцкому прибыл представитель ОГПУ, передавший устный ультиматум прекратить оппозиционную деятельность.
7 января 1929 года на заседании Политбюро было принято решение выслать Троцкого за границу за антисоветскую работу.
20 января в дом Троцкого пришла большая группа агентов ОГПУ. Ему предъявили выписку из протокола заседания коллегии ОГПУ от 18 января 1929 года:
Слушали: Дело гражданина Троцкого Льва Давидовича по ст<�атье> 58/10 Уголовного Кодекса по обвинению в контрреволюционной деятельности, выразившейся в организации нелегальной антисоветской партии, деятельность которой за последнее время направлена к провоцированию антисоветских выступлений и к подготовке вооруженной борьбы против советской власти. Постановили: Гражданина Троцкого Льва Давидовича – выслать из пределов СССР.
В расписке, которую потребовали от Троцкого, он написал:
Преступное по существу и беззаконное по форме постановление ГПУ мне объявлено 20 января 1929 г.
Подготовка к отъезду шла один день. Из вещей взяли главным образом рукописи и книги.
На рассвете 22 января 1929 года Троцкий, его жена и сын Лев были посажены в автобус, который отправился к Курдайскому перевалу.
Позже Наталия Седова напишет:
Так прожили мы год в Алма-Ата, городе землетрясений и наводнений, у подножья Тянь-шанских отрогов, на границе Китая, в 250 километрах от железной дороги, в четырех тысячах от Москвы, в обществе писем, книг и природы.
Комментарии
Поскольку среди читателей могут быть люди, не заставшие советский период или заставшие его в раннем детстве, привожу пояснения ряда советизмов и сведения о некоторых упоминаемых политиках.
ГПУ = Государственное политическое управление при НКВД РСФСР – политическая спецслужба в РСФСР в 1922–1923 г., преемник ВЧК и предшественник ОГПУ.
Губисполком = Губернский исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.
Губсовнархоз = Губернский совет народного хозяйства.
Калинин, Михаил – государственный и партийный деятель, в 1928 году – председатель Центрального Исполнительного Комитета СССР и РСФСР.
Лампочка Ильича – патетическое название первых бытовых ламп накаливания в домах крестьян и колхозников. Позже стало разговорным синонимом ламп накаливания. Ильич – в данном случае отчество В. И. Ленина. Выражение появилось после поездки Ленина в деревню Кашино в 1920 году по случаю запуска местной электростанции.
Коминтерн = Коммунистический интернационал – международная организация коммунистических партий различных стран (1919–1943 гг.).
Менжинский, Вячеслав – государственный и партийный деятель, в 1928 году – председатель ОГПУ.
ОГПУ = Объединенное государственное политическое управление при Совете народных комиссаров СССР – политическая служба СССР в 1923–1934. Троцкий в своих работах после 1923 года по-прежнему называет эту спецслужбу ГПУ.
Орджоникидзе, Григорий – государственный и партийный деятель, в 1928 году – председатель Центральной контрольной комиссии ВКП(б), нарком Рабоче-крестьянской инспекции и зам. председателя СНК СССР.
Политбюро = Политбюро ЦК ВКП(б) – руководящий орган партии большевиков.
Основные источники
Троцкий Л. Д. Моя жизнь: Опыт автобиографии. М., 1991.
Троцкий Л. Д. Дневники и письма. / Под ред. Ю. Г. Фельштинского. М., 1994.
Троцкий Л. Д. Письма из ссылки. 1928 / Ред.-сост. Ю. Г. Фельштинский. М., 1995.
Троцкий Л. Ссылка, высылка, скитания, смерть // Знамя, №№7–8, 1990 год.
Л. Д. Троцкий в алма-атинской ссылке: Докум. повесть. (По материалам архива КГБ) / Т. Жалмагамбетов, С. Жалмагамбетова. Алма-Ата, 1992.
Фильштинский Ю. Г., Чернявский Г. И. Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929. М., 2013.
Чернявский Г. И. Лев Троцкий. М., 2010.
17.01.2014 г. © Алоис Назаров. Перепечатка запрещена.
Количество просмотров страницы: 7361
Верный и верненцы в романе-эпопее «Путь Абая»
Сколько фонтанов в Алматы?
Сколько лет истории фонтанов Алматы?
